В 1978 году, после провала китайско-американских переговоров, ситуация в восточных морях вновь ухудшилась. Китай, в очередной раз оказавшийся в международной изоляции (так как попытка восстановить отношения с СССР также провалилась), пытался демонстрациями силы произвести впечатление на ближайших соседей. Одним из пунктов нового обострения враждебности стал район островов Спратли, где шел перманентный спор между Вьетнамом, Китаем и Тайванем за контроль над акваторией.

Летом 1978 года, вместе с прочими враждебными действиями против Вьетнама, КНР возобновила враждебные действия против Спратли. Совет Безопасности ООН с редким единодушием (обусловленным наличием и у США и у СССР недовольства китайской внешней политикой) постановил, “в интересах мира и спокойствия” начать международное патрулирование спорной территории Спратли. Эти действия, формально – нейтральные, на самом деле практически играли на руку Вьетнаму, что в свою очередь изрядно раздражало председателя Мао. В качестве ответа, КНР начал серию провокационных действий, призванных продемонстрировать, что “с великой державой нужно считаться”.

Авианосное соединение, патрулирующее у островов Спратли, состояло из “почетных стариков” флота. Основу американского построения составлял USS CVN-4 “Hyperion”, атомный суперавианосец класса “Энтерпрайз”. На 1978 год он был одним из немногих крупных авианосцев, еще не получивших новых палубных перехватчиков F-14 “Tomcat”, и его истребительная авиагруппа была представлена традиционными двумя эскадрильями F-4S “Phantom II” и двумя эскадрильями F-8 “Ultra Crusader”.

Авианосец сопровождал ракетный крейсер USS CG-15 “Toledo”, типа “Олбани”. Подобно флагману, крейсер еще не проходил перевооружения на новые дальнобойные ракеты RIM-68 SM-1LR[1]. Эскортное соединение возглавлял ракетоносный лидер эсминцев USS DLG-19 “Dale”: помимо него, оно включало ракетоносные эсминцы DDG-2 “Charles F. Adams” и USS DDG-19 “Tattnall, и три противолодочных эсминца типа FRAM-II. Еще одно соединение эсминцев и фрегатов сопровождало корабль комплексного снабжения “Сакраменто”, и в операции не участвовало.

Ход событий

8 августа 1978 года эскадра держала стандартный боевой ордер. Ввиду угрозы китайских провокаций, по всему соединению была объявлена повышенная боеготовность. Воздушный патруль из самолета ДРЛО E-2B и двух истребителей постоянно держался в воздухе, держась на наиболее опасном направлении к северу от соединения.

Около 10.15, мимо эскадры в очередной раз пролетел морской патрульный самолет Ту-4 под знаками ВМФ НОАК. Патрульное звено сопровождало самолет, но не препятствовало его перемещениям. Как выяснилось в дальнейшем, это было значительной ошибкой – очевидно, китайцы использовали этот пролет чтобы установить точное положение “вьетнамских фрегатов”[2] и навести свои поднявшиеся в воздух бомбардировщики на цель.

В 11.25 минут, оператор РЛС патрульного самолета дальнего радиолокационного обнаружения E-2B, находящегося на отдалении в 120 километров от авианосца, заметил неопознанный контакт на границе зоны обнаружения. Контакт почти немедленно был утрачен, но спустя некоторое время появился вновь. Пронаблюдав за ним некоторое время, оператор идентифицировал его как группу самолетов в плотном построении. Затем на экране появился второй аналогичный сигнал, направляющийся на сближение с эскадрой. Сочтя ситуацию представляющей угрозу, экипаж E-2B связался с авианосцем, передав флагману предупреждение.

В это время, восемнадцать китайских реактивных бомбардировщиков-ракетоносцев Xian H-6D, стартовавших с Хайнаня, двумя волнами по девять машин приближались к цели. Китайские самолеты относились к только что сформированному 1-му полку ракетоносной морской авиации “大革命的光路的监护人[3]” и представляли собой элиту морской авиации НОАК. Все бомбардировщики были оснащены двумя новыми крылатыми ракетами HF-604 – дальнобойными снарядами с жидкостным ракетным двигателем, развивающими скорость до 3 МаХа и имеющими дальность действия до 250 километров. Несмотря на выдающиеся летные характеристики, это было не слишком совершенное оружие, недостаточно дальнобойное, и обладающее низкой устойчивостью к помехам (ГСН, скопированная китайцами с имевшегося у них раннего образца ракеты П-15 “Термит” работала только на фиксированной частоте). Тем не менее, американская разведка еще не имела точной информации о этих ракетах и флот считал их более опасными, чем следовало.

На борту “Гипериона”, адмирал Коулинз приказал объявить воздушную тревогу по всей эскадре и перевести авианосец в режим радиомолчания, осуществляя связь лишь по коротковолновым каналам. Одновременно он запросил E-2B о дополнительной информации. С самолёта ДРЛО пришел ответ, что он “наблюдает две группы по восемь или десять реактивных самолетов, идущих в плотных построениях”. Сигналов транспондеров не было, но на основании курса, адмирал правильно предположил что имеет дело с новой попыткой китайцев “нанести удары возмездия по вьетнамским фрегатам”.

Адмирал приказал патрульному звену – двум истребителям F-4S “Phantom”, снаряженных ракетами AIM-7E и AIM-9H – направиться на перехват китайских самолетов, но огня не открывать до получения прямого разрешения на атаку. Одновременно, он распорядился направить китайцам предупреждение о нарушении их авиацией установленной декретом ООН “нейтральной линии” у островов Спратли. Во избежание демаскировки авианосца переговорами в прямом эфире, все сообщения ретранслировались по коротковолновой связи на борт самолета E-2B, после чего передавались им китайцам. Таким образом, неприятель не мог зафиксировать положение авианосца при помощи средств радиотехнической разведки.

Китайцы, однако, предупреждениям не вняли и продолжали двигаться на сближение. В 11.38 прозвучало последнее предупреждение, переданное патрульным E-2B по открытому каналу: “немедленно измените курс на обратный или готовьтесь к последствиям!”. Это предупреждение, как и все прежние было китайцами проигнорировано.

Тем временем, операторы ДРЛО подтвердил первичную оценку сил противника – две волны реактивных бомбардировщиков, двигающихся в фронтальном построении. Оценив еще раз тактическую обстановку, адмирал дал официальное согласие на силовой перехват. Одновременно он приказал поднять дежурное звено, стоявшее в 30-секундной предстартовой готовности на катапультах авианосца.

Ровно в 11.40 с борта USS “Hyperion” поступил приказ: “приближающиеся цели перехватить и уничтожить” Получив разрешение на перехват, экипажи Дж. Теннеси и К. Доджсона активировали бортовые радиолокационные станции своих F-4S и с дистанции в 75 километров установили захват на приближающиеся встречным курсом бомбардировщики.

В 11.42, с дистанции в 39 километров лейтенант Теннеси выпустил две ракеты AIM-7E по головному китайскому бомбардировщику (бортовой номер 032) второго звена. Как минимум одна ракета попала в цель: пораженный бомбардировщик немедленно вылетел из построения, и спустя несколько секунд судорожных попыток удержаться на лету, сорвался в пике. Лейтенант Доджсон имел проблемы с захватом цели, и осуществил свой залп минутой позже, выпустив AIM-7E по головному бомбардировщику третьего звена (бортовой номер 041). Ракета в цель не попала, так как китайские пилоты начали маневр уклонения. Тогда Доджсон, переведя двигатели на форсаж, сблизился с правофланговым самолетом третьего звена (бортовой номер 040) и с дистанции 11 км сбил его “Сайдуиндером”.

Оставшиеся китайские бомбардировщики первой волны начали маневрировать, пытаясь уклониться от истребителей. Первая тройка H-6, однако, продолжала держать прямой курс на корабли, и лейтенант Теннеси решил заняться ей. Развернувшись, он начал преследование проскочивших мимо воздушного патруля бомбардировщиков, и, сблизившись на дистанцию десяти тысяч метров, запустил ракету AIM-9H с инфракрасным наведением в кормовую полусферу. Спустя двадцать две секунды после запуска, бомбардировщик с бортовым номером 012 получил попадание в хвостовое оперение, вывалился из строя, и был вынужден аварийно сбросить ракету и лечь на обратный курс.

Таким образом, воздушный патруль выполнил свою задачу, дезинтегрировав первую волну приближающихся самолетов. Из девяти бомбардировщиков Xian H-6, составлявших первую волну, до рубежа пуска добрались лишь четыре, причем не одновременно, а двумя группами. Три бомбардировка были уничтожены или выведены из строя, и еще два, непрерывно преследуемые лейтенантом Доджсоном отказались от попыток атаки и легли на обратный курс. Однако, принимая во внимание приближение второй волны из девяти машин, патрульные “Фантомы” вынуждены были отказаться от дальнейшего преследования прорывающихся бомбардировщиков, и снова лечь на встречный курс перехвата.

В это время, поднявшееся по тревоге дежурное звено – два легких истребителя F-8 “Ultra Crusader” – набрав высоту, включило форсаж, и на полной скорости устремилось навстречу прорвавшимся бомбардировщикам. По какой-то причине, оба истребителя были выведены на первое звено китайских самолетов, оставив второе без внимания. В 11.48 лейтенант Уэйни “Уин” Коули сообщил, что установил радарный контакт и почти немедленно выстрелил двумя ракетами AIM-7E. Поражения он не добился, так как дистанция, вероятно, была определена неправильно, и, сблизившись на 15 километров, лейтенант выпустил инфракрасную ракету AIM-9, которая, разорвавшись, поразила ведущий бомбардировщик (бортовой номер либо 011 либо 014).

В этот момент, уцелевший китайский -6 H-9 запустил две крылатые ракеты HF-604 с подкрыльевых пилонов и сбросил шлейф дипольных отражателей. Дистанция до авианосной группы “Гипериона” все еще превышала 280 километров, и поэтому, вероятно, ракеты были запущены в стремлении отвлечь внимание, а не поразить противника. Однако, так как точный радиус действия китайских ракет в тот момент не был известен, угроза должна была рассматриваться как актуальная.

Ракетный крейсер CG-15 “Toledo” (тип “Олбани”), следующий в эскорте авианосца, первым зафиксировал запуски при помощи своего мощного радара AN/SPS-48. Хотя китайцы попытались прикрыть ракетный залп при помощи диполей, направление сброса отражателей ими было установлено неверно, и операторы РЛС крейсера смогли отфильтровать возникшие помехи. В 11.50 “Toledo” передал по коротковолновой связи: “две враждебные сверхзвуковые цели, начинаю перехват” и изменил курс, разворачиваясь бортом к приближающимся снарядам.

Активировав носовую пару РЛС AN/SPG-49, крейсер взял обе ракеты на сопровождение. Зенитно-ракетный комплекс был заранее изготовлен к пуску, ракеты поданы из погребов, оснащены плоскостями[4] и установлены на пусковую. Как только операторы комплекса подтвердили уверенный захват китайских снарядов, и персонал доложил о готовности к пуску, крейсер выстрелил две зенитные ракеты RIM-8J с носовой пусковой установки Mk-12.

Оба перехвата произошли почти одновременно спустя две с половиной минуты после старта, на расстоянии примерно в 134 километра от крейсера. Первая китайская ракета была поражена на высоте 18500 метров: радары корабля зафиксировали срабатывание боеголовки RIM-8J, после чего цель разделилась на две части, рассеченная напополам непрерывно-стержневой боевой частью зенитной ракеты. Второй HF-604 был поражен на высоте 14000 метров. Цель при этом мгновенно фрагментировалась и исчезла в облаке малоразмерных осколков, что, с учетом отсутствия признаков срабатывания радиовзрывателя “Талоса” позволяло предположить прямое попадание. Спустя несколько минут, эсминец радиолокационного дозора USS DDG-2 “Charles F. Adams” подтвердил исчезновение обеих целей с экрана радара.

Пользуясь тем, что оба дежурных F-8 оказались отвлечены на первое звено, два бомбардировщика второго звена сумели выйти на рубеж пуска. Осознав свою ошибку, оператор командного поста самолета ДРЛО выдал целеуказание следующим двум взлетевшим истребителям, однако, времени для перехвата уже не оставалось. В 11.57, два китайских ракетоносца Xian H-9 (бортовые номера 004 и 034) вышли на рубеж пуска и с дистанции в 225 километров выполнили запуск четырех крылатых ракет HF-604. Этот пуск, как позже стало ясно, был единственным, который действительно представлял опасность для флота, так как был проведен с практической дистанции действия ракет.

В ответ, ракетный крейсер CG-15 “Toledo” активизировал все свои бортовые радарные комплексы, взяв на сопровождение одновременно все китайские ракеты. По словам служивших на корабле офицеров, огромный отъем мощности – а каждый AN/SPG-49 потреблял почти три мегаватта – привел к спонтанному отключению ряда вспомогательных систем корабля. В 11.59 “Толедо” дал четырехракетный залп, направив четыре RIM-8J к своим целям.

По всей эскадре была объявлена воздушная тревога. Корабли начали лихорадочно запускать заряды дипольных отражателей, пытаясь сбить с толку ГСН китайских ракет. Одновременно, эскадренные миноносцы USS DDG-2 “Charles F. Adams” и USS DDG-19 “Tattnall” начали активную постановку шумовых помех. Точные частоты работы китайских головок самонаведения в тот момент не были известны, поэтому эсминцы поставили шумовую помеху по широкому спектру, пытаясь сделать флот неразличимым среди общего фона. Лидер эсминцев DGL-19 “Dale” активировал свои системы управления огнем и начал отслеживать ракеты своими AN/SPG-55, на случай, если “Толедо” не сумеет справиться с залпом.

Три из четырех запущенных “Талосов” поразили свои цели: хотя китайцы поставили завесу дипольных отражателей позади летящих ракет, головки самонаведения RIM-8J достаточно эффективно отличали отраженный сигнал движущейся цели от сигнала неподвижной. Перехват произошел на дистанции 105-120 километров от эскадры. Две китайские ракеты рассыпались в воздухе, еще одна начала метаться зигзагами (удар RIM-8J, вероятно, срезал плоскость) и в итоге вошла в пике и рухнула в океан.

Четвертая зенитная ракета, запущенная USS “Toledo”, получила повреждения при отделении стартового ускорителя и, хотя пролетела некоторое расстояние после этого, в итоге упала в море приблизительно в 80 километрах от крейсера. В результате, последняя китайская ракета в залпе поражена не была. Капитан USS “Toledo” передал предупреждение остальным кораблям, и вновь взял ракету на сопровождение кормовых AN/SPG-49. В 12.02 крейсер “Toledo” выпустил еще один “Талос” и одновременно лидер “Dale” запустил две зенитные ракеты SM-1ER с пусковой установки.

Приблизившись на дистанцию 55 км, китайская противокорабельная ракета активировала головку самонаведения и начала поиск цели. Эскадренный миноносец  DDG-2 “Charles F. Adams” отследил рабочую частоту китайской ГСН своей бортовой станцией AN/SLQ-32 и выставил имитационную помеху, полностью забив диапазон ракеты. В результате, последняя ракета так и не сумела установить захват цели, хотя приблизилась ближе всего к соединению.

Перехват был осуществлен на дистанции в 32 километра от соединения. Первой цель поразила ракета SM-1ER, сбив китайскую противокорабельную ракету с курса и заставив ее беспорядочно кувыркаться. Вторая SM-1ER и запущенная RIM-8J пришли к цели почти одновременно, что затруднило определение попадания. Вскоре после этого, ракета фрагментировалась и рухнула в океан приблизительно в 22 километрах от лидера “Dale”.

Эта атака могла бы дорого обойтись двум прорвавшимся китайским бомбардировщикам, если бы поднимающиеся с палубы “Гипериона” истребители не были перенацелены на перехват второй волны Xian H-6, которая приближалась к месту сражения. Новые девять бомбардировщиков приближались так же как и первые, тремя звеньями по три машины. На подходах к пусковому рубежу, они были контратакованы дежурной парой “Фантомов” экипажа Теннеси и Доджсона.

Выстрелив двумя ракетами AIM-7E с дистанции в 34 километра, лейтенант Теннеси повредил замыкающий строй справа бомбардировщик под бортовым номером 031. Самолет, однако, сохранил место в строю. Сблизившись, лейтенант Теннеси выстрелил ракету с инфракрасным наведением AIM-8H (которая промахнулась, видимо, отвлекшись на инфракрасные ловушки), после чего, не имея более ракет, приблизился к бомбардировщику вплотную и открыл огонь из 20-мм автопушки. После двух длинных очередей, под корпусом бомбардировщика полыхнул взрыв, вслед за чем детонация переломила фюзеляж пополам. Лейтенант Теннеси считал, что причиной взрыва стало попадание трассирующих пуль в топливный бак снаряженной ракеты. Затем Теннеси погнался за следующими бомбардировщиком, который вел по нему огонь из кормовой 23-мм спарки, однако попаданий не добился, и был вынужден отвернуть.

Лейтенант Доджсон атаковал ведущую тройку ракетоносцев. Он выпустил две ракеты AIM-7E по двум разным целям, не попал ни в одну (виной чему, вероятно, был сбой в работе бортового компьютера), но заставил всю тройку отвернуть и уклоняться от обстрела. Энергично преследуя противника, он сумел заставить того непрерывно отступать, не давая приблизиться к флоту.

Пять из восьми уцелевших бомбардировщиков второй волны сумели приблизиться к американской эскадре на 310 километров. К этому моменту на пусковом рубеже уже находились четыре взлетевших с “Гипериона” истребителя, и еще четыре приближались следом, наводя радары на китайские самолеты. Понимая, что пытаться выполнить пуски или сблизиться на дистанцию запуска будет явным самоубийством, оставшиеся бомбардировщики отвернули и легли на обратный курс. Истребители сопровождали китайцев до тех пор, пока не убедились, что те отступают, после чего вернулись к патрулированию.

На этом сражение завершилось. Уцелевшие китайские самолеты легли на обратный курс к Хайнаню. Экипажи Теннеси и Доджсона, у которых топливо в баках после долгого маневрирования на сверхзвуковых скоростях было уже на исходе, с трудом дотянули до авианосца. Адмирал Коллинз распорядился держать в воздухе усиленный воздушный патруль из четырех “Фантомов” и вызвал по спутниковой связи корабль комплексного снабжения “Сакраменто”, державшийся в отдалении от основного театра, с целью пополнения запаса ракет и авиатоплива. Около 16.08 по эскадре была вновь объявлена тревога в связи с появлением на границе обнаружения E-2B китайского морского патрульного самолета Ту-4, но на этот раз с ним не собирались церемониться: пара патрульных F-4S быстро перехватила китайцев, и предупредительными очередями из автопушек заставила убраться восвояси, так и не сблизившись с эскадрой. Немедленно после этого инцидента соединение вновь сменило курс, на случай появления новых китайских бомбардировщиков.

Последствия

Последствия инцидента 8-го августа 1978 года (как он стал известен в дальнейшем) были явно далеки от тех, на которые рассчитывал Мао. Американская эскадра не понесла потерь и не получила никаких повреждений (не считая перегоревших от перегрузки вспомогательных систем на “Толедо”). Как впоследствии шутили моряки, “дядя Сэм должен выставить Мао счет на цену потраченных ракет”.

Китайская сторона потеряла четыре бомбардировщика сбитыми, и еще два – поврежденными, причем один рухнул в море не дотянув до Хайнаня. В бою погибло двенадцать китайских пилотов: хотя летчики американских перехватчиков неоднократно видели, как китайские экипажи оставляли подбитые машины, парашюты ВВС НОАК, видимо, имели какой-то дефект, так как почти никогда не срабатывали[5]. Еще трое летчиков с приводнившегося подбитого бомбардировщика были подобраны вертолетом и взяты в плен. Двое из них отказались говорить и были препровождены впоследствии на родину, третий же (имя которого было сохранено в тайне) признался, что им было заранее известно, что целью атаки являются не “вьетнамские фрегаты” а американские корабли.

Всего этого оказалось достаточно, чтобы международная репутация режима Мао в очередной раз претерпела унизительное поражение. Китайская сторона, вдобавок, не смогла определиться с позицией по произошедшему вопросу. Первоначально китайцы отрицали сам факт атаки; затем, когда китайской делегации в ООН были предъявлены поднятые из воды тела пилотов в форме НОАК и обломки самолетов с китайской маркировкой, китайская сторона заявила, что американцы “обманом сбили мирный китайский самолет”. Наконец, КНР официально объявила, что американцы “предательски напали на китайские самолеты, исполнявшие свой долг по защите исконно китайских земель”. Как заметил по случаю представитель СССР в ООН К. Федоров, “китайская позиция была столь же нелепой, мятущейся и патетичной, как и сам псевдонародный режим Мао”.

Немедленно после сражения, американский флот подготовил план “удара возмездия”, предусматривающего атаку палубной авиацией на авиабазы НОАК на Хайнане, но разработка этой операции была запрещена Белым Домом, не желавшим дальнейшей эскалации. Американское общественное мнение было полностью удовлетворено убедительной победой американского оружия над “китайским коварством” и ответных действий требовали лишь немногие горячие головы. В конечном итоге, выступление министра обороны США в ООН, во время которого он назвал произошедшее “провокационными действиями некоторых незначительных держав” стало достойным завершением конфликта.

[1] Прямоточная версия ракеты “Стандарт”, разработанная для замены RIM-8 “Talos”

[2] В оправдание своим провокационным атакам, китайцы заявляли, что наносят удары по “вьетнамским фрегатам, ведущим агрессивные действия” вне зависимости от того, что на самом деле было мишенью.

[3] Кит. Dàgémìng de guānglù de jiānhùrén — “Стражи светлого пути великой революции”

[4] ЗРК RIM-8 “Talos” требовал предстартовой подготовки, заключающейся в ручной установке на ракету крыльев и стабилизаторов.

[5] Осмотр парашютных ранцев, снятых с поднятых на борт тел погибших китайских летчиков позволил предположить, что парашюты были выведены из строя умышленно, чтобы не оставлять возможных свидетелей.