Недавно у меня был пост про то, как из танк Т-34 уничтожил реактивный самолет. Там же в комментариях сообщали, что за время войны в несколько самолетов попали мины. В связи с этим мне вспомнилась одна история…

Рассказывает Сергей Кондаков.

Не всякий европеец способен понять, зачем нужен этот мавзолей. Как тут еще раз не вспомнить африканскую пословицу об иноземце, который «даже с открытыми глазами — все равно слепой». А для нигерца в этом нет ничего удивительного, ведь люди должны поклониться дереву, несколько столетий указывавшему караванщикам путь в безводной пустыне Тенере, дереву, ставшему символом самой жизни…

— У мавзолея дерева Тенере, пожалуй, самая грустная история из всех экспонатов, — рассказывает Альбер Ферраль. — Росло оно в 238 километрах от Агадеса по дороге в Бильму и было известно всем туарегам-проводникам и караванщикам, служа одним из естественных ориентиров в Тенере.

А вот что было дальше …

 

Южная часть Сахары — Тенере в переводе с языка тарки означает «обособленная зона», она раскинулась на 1300 квадратных километров между массивом Аир на западе и нагорьем Кауар. Дороги огибают суровый край. Только одна, 700-километровая, пересекает Тенере с запада на восток из Агадеса в Бильму. Ее проложили аизалаи — караваны верблюдов, испокон веков перевозивших из Агадеса просо, а из Бильмы, с соляных копей, соль.

В год такие караваны совершали переход дважды: большой зимний — до 10 тысяч верблюдов — ив несколько раз меньше — весенний. Караванщики всегда рисковали жизнью, и не только из-за частых набегов бандитов-грабителей, а из-за невероятно сложных условий пути. По сторонам большака скелеты верблюдов можно отыскать до сих пор. Здесь практически нет воды, растительности никакой. Куда ни кинь взгляд — зыбучие светло-желтые пески…

Встречавшееся на пути единственное дерево прибавляло измученным людям сил, вселяло уверенность в благоприятном конце перехода. «Тафагаг!»— восклицали проводники, что на языке тамашек означало «Акация!». В бескрайнем море песка это слово имело такой же смысл, как и «Вижу землю!» у потерпевших крушение или сбившихся с курса моряков. Раздваивающийся ствол акации с развесистой кроной замечали издалека, а ведь на самом деле «Тафагаг» был не выше трех метров.

Ученые стали исследовать Тенере в конце 1930-х годов. Составили карты. И «Тафагаг» стал, пожалуй, единственным деревом в мире, обозначенным в атласах. Тогда весь мир узнал об удивительно живучей 300-летней акации, ее истории, связанных с ней легендах и былях.

 

Вот одна из легенд:

Когда то, во времена настолько далекие, что пустыня еще тогда была бескрайним морем, по берегам которого росли раскидистые рощи, на берегу этого моря жило племя. Они занимались рыболовством, охотой, разводили скот. Все жители этого племени поклонялись грозному Адобу — богу грома, молнии и шторма. Но в деревне жил юноша, который ни за что не хотел поклоняться богу грозы и приносить ему подношения.

Он служил богине Дефелии — богине любви и плодородия. За это Адоб прогневался на юношу и высушил море, в котором тот ловил рыбу, превратив море в пустыню, а его самого превратил в дерево, одиноко стоящее посреди пустыни. Через некоторое время Адоб спросил юношу «Ну что? Теперь ты будешь мне служить, как служил когда-то свей богине?» Но юноша, даже простояв несколько десятилетий посреди пустыни, превращенный в дерево, все равно не изменил своего решения. Тогда Адоб прогневался на не него и ударил в дерево молнией.

Но даже после этого дерево осталось стоять. Почернев снаружи, оно продолжало жить внутри, в нем продолжало биться сердце храброго юноши, который не побоялся гнева бога грома и продолжал жить даже превращенный в дерево. И по этому все проезжающие мимо караваны спешат поклониться дереву — отдать дань уважения юноше. А дерево стало символом жизни и непокорности обстоятельствам.

 

 

— Многие исследователи задавались вопросом, — говорит Альбер, — как оказалась в Тенере эта одинокая акация, в чем секрет ее живучести и долголетия, почему ни у одного из туарегов не появилось желания срубить дерево, развести костер и обогреться в холодную сахарскую ночь, напиться горячего чая.

Существование акации подтвердило то, что когда-то в Тенере жизнь била ключом. На месте пустыни было озеро, от которого по каналам шла вода на поля. Недалеко протекала Тафассасет, превратившаяся сейчас в уэд — реку с высохшим руслом. По ее берегам прежде росла буйная растительность, разгуливали слоны, жирафы, бегемоты, антилопы. Археологи нашли здесь и каменные орудия труда первобытного человека, обитавшего на берегах озера приблизительно 600 тысяч лет назад: отполированные камни, топоры, наконечники стрел, ступы, жернова, горшки. На скалах первобытные художники изобразили сценки охоты — свидетельство существовавшей древнейшей сахарской цивилизации, исчезнувшей вместе с водой.

История «Тафагаг» в принципе отражает эволюцию края, процесс опустынивания. В 1973 году последнее дерево в Тенере — путеводный маяк караванщиков — погибло. Отчего? Причина точно неизвестна: одни говорят, что в тот год прошел мощный ураган (хотя одному Богу известно, сколько ураганов уже пережило это дерево), другие утверждают, что в акацию врезался грузовик за рулем которого был пьяный водитель-ливиец.

— Первая версия объяснима, а вот вторую,— разводит руками Альбер, — лично я постигнуть не могу. Туареги оберегали «Тафагаг», на него было наложено священное табу. Сорвавший ветку карался строго, а тут… грузовик — не могу поверить.

В декабре 1973 года военный транспортер перевез останки дерева в Ниа-мей, в музей. Перевозкой руководила специальная комиссия. Через четыре года открыли мавзолей.
— А что сейчас на том месте, где росла акация? — задаю вопрос.

Альбер протягивает фотографию:
— Металлическое дерево — нечто вроде памятника и ориентира одновременно. Должно же что-нибудь указывать караванщикам путь в безводной пустыне Тенере.