Телесериал «Санта-Барбара», показывавшийся по второму российскому каналу, появился на экранах телевизоров США ещё летом 1984 года, в период Олимпийских игр в Лос-Анджелесе. И свыше десяти лет не исчезал из эфира — даже была торжественно отмечена двухтысячная серия! За это время сменился не один состав исполнителей. Актёры стали известны чуть ли не всем и в США, и в других странах, где сериал тоже показывался не без успеха — во Франции, Италии, Испании, Австралии, Бельгии, Германии, Финляндии, Японии, на Тайване и даже в КНР. Правда, не только зрительское, но и профессиональное признание смогла получить лишь Робин Райт, игравшая роль Келли. Она пробилась в кино (что более престижно), снялась в фильмах «Принцесса-невеста», «Отречение», «Комедианты», «Состояние веры» (на последнем познакомилась с актёром Шоном Пенном, бывшим мужем Мадонны, родила двух детей и только потом вышла за него замуж).

Демонстрация «Санта-Барбары» в России, начавшаяся, как это ни парадоксально, одновременно с процессом либерализации цен с января 1992 года (одна из читательниц журнала «Экран» так и написала: «Наш жизненный уровень резко ухудшился по сравнению с началом демонстрации этого фильма»), всё же не сразу встретила восторженный приём у многих зрителей. Во-первых, мешал показ более чувствительной и, чего греха таить, совсем общедоступной «мыльной оперы» из Мексики — «Богатые тоже плачут». Во-вторых, к героям «Санта-Барбары», энергичным и независимым, а также к быстрой смене нескольких сюжетных линий, которые кому-то казались чересчур запутанными, и к резвому (для сериала) ритму повествования надо было привыкнуть тем, кто предпочитал размеренное, с неоднократными повторами и возвратами, с пространными разъяснениями велеречивое действие, вернее — имитацию действия. Немало разговоров вокруг событий и различного рода воспоминаний и напоминаний хватает и в этом американском сериале. Но в отличие от «сказки про Мариану», пружина сюжета закручена посильнее, в каждой серии происходит много чего такого, за чем только успевай следить и не пропускать.

Телемелодрама «Богатые тоже плачут» строилась по принципу «бесконечного хождения по кругу», когда персонажи всё чаще были склонны «увиливать» от необходимых поступков, искусственно затягивая время, откладывая какое-либо решение на неопределённое «потом когда-нибудь». Вся фабула держалась на том, сколько ещё дней, недель и лет просуществует «секрет Марианы» — то ли её безбедного происхождения, то ли сокрытия от мужа существования их сына Альберто. Эта «мыльная опера» могла закончиться в любой момент — как только авторы почувствовали бы, что дальше уже не в состоянии испытывать терпение зрителей. Не случайно, что финалы — обычно это самое худшее, что может быть во всех слезоточивых сериалах. Скомкав, второпях, все концы в воду, лишив воздыхателей даже последнего кайфа, резко оборвав их «теленаркотический оргазм».

«Санта-Барбара» выводила из состояния гипноза и медленно текущего сна, заставляя реагировать внезапнее и чаще на постоянно возникающие внешние раздражители. На фоне «Богатых…» она представлялась стремительной, динамичной криминальной историей, в которой всё время кто-то на кого-то покушался, хотя убийство случалось очень редко — и то по отношению к  второстепенным героям, а главные всё равно выживали, восставали из мёртвых, как Си-Си Кэпвелл или Кёрк. По остроумному замечанию Робин Райт о своей героине Келли, «меня похищали примерно раз шесть и убивали вдвое больше».

Но при всей напряжённости действия и множестве различных событий, происходящих в жизни персонажей «Санта-Барбары», которыми практически могли стать все жители этого калифорнийского городка, а также их родственники из других американских штатов (выгодная модель для бесконечного, по сути, телесериала!), непроизвольно складывалось ощущение, что ничего существенного, меняющего в корне нет и быть не может. Вся энергия растрачивалась на элементарный «бег на месте», ту же самую имитацию действия, усложнение собственной жизни, заполнение её пустоты и бессмысленности. Чем бы они вообще жили, если бы не выдумывали приключения на свою голову?!

Изнывая от скуки, точнее — от безжизненности существования, американцы всё чаще ищут «чего-нибудь остренького», пусть и в иллюзорном мире, и даже готовы (ну, как по анекдоту!) вместо желаемой приправы к пресному быту получить рискованный удар кинжала в мягкое место — допустим, как Дилан «выпросил» ножевое ранение в ногу от отчаявшейся Келли. И героям фильмов и сериалов, и зрителям в Америке (как выясняется, ещё и далеко за её пределами) хочется необычных переживаний, тревожащих нервы историй, опасных раздражителей, которые должны провоцировать выделение адреналина в крови.

Несмотря на то, что наши зрители всё-таки отличаются — и значительно — по уровню жизни и, скорее всего, стремились бы удалиться от действительности по иным причинам (чтобы забыться во время очередной серии), они подсознательно тоже тянутся к сочинённым страстям и проявлениям зла в человеческих натурах, инстинктивно чувствуя их разрешимость на телеэкране без особых усилий. Ведь сериалы — это сказки для взрослых, порой с такими отнюдь не весёлыми картинками, которые могут чуть растревожить, заставить поволноваться, но обязательно всё кончится хэппи-эндом, когда зло наказывается и добро торжествует. Вот и «Санта-Барбара» — ещё одна колыбельная на ночь, которую можно слушать и слушать, причём почти прикрыв глаза (воображение вторично по отношению к слову, всё и так ясно по диалогам), даже поменяв местами серии или вообще двигаясь в обратном порядке.

Тут как раз и понимаешь, что знание о последующем ничуть не мешает восприятию предыдущего. Главное — не развитие сюжета, вовсе не что, а как! Все игральные карты давно выучены наизусть, характеры предугадываемы на сто серий вперёд — но куда занимательнее раскладываемый пасьянс, то, как фигуры взаимодействуют друг с другом в этой шахматной партии. Это не что иное, как детская игра в кубики. «Что нам стóит дом построить, нарисуем — будем жить». Нескончаемая «тянучка» при соответствующем желании превращается в увлекательный калейдоскоп, где моментально меняются картинки. И всё это достигает «мозгополоскательного эффекта» — достаточно приноровиться к новому темпу телеигры, настроиться на отдых для души и ума, отвлечься от забот или от отсутствия оных.

В Америке-то сериалы — любимая забава домохозяек, для которых телевизор кажется окном в мир. У нас же «голубой экран» подчас выполняет роль спасительной грёзы в бегстве от мерзостей окружающей реальности. Но и там, и здесь при оценке того или иного «мыльного творения» определяющим становится фактор «улёта», что не сопровождается какими-либо мешающими или раздражающими впечатлениями. Конечно, разная аудитория «тащится» на близком только себе: кто-то на сериале «Богатые тоже плачут», кто-то на «Санта-Барбаре», а некоторые вообще на «Просто Марии». Трудно окончательно абстрагироваться от интеллектуального уровня даже при расслабленном восприятии телепримитивов.

Немаловажны и моральные установки — ещё можно, стиснув зубы, примириться с сексуальными сценами на экранах кинотеатров, но вытерпеть это в собственном доме! Вот так австралийские «Шансы» расстались со всеми шансами на успех — любовные игры были прерваны в самый ответственный момент. А внешне более скромные «Возвращение в Эдем» и «Санта-Барбара» — самые культурные из всех показанных у нас телесериалов, завоевали, в конечном счёте, своих поклонников, которые даже не обратили внимание на скрытую подоплёку этих «моральных историй».

Впрочем, подспудный, подноготный план подобных повествований о нравах современных буржуа, чиновников, дельцов игорного бизнеса, сотрудников ателье моделей, представителей среднего интеллектуального слоя общества выглядит лишь ничего не значащей претензией авторов. То, что усадьба Эдем и фирма Тары Уэллс — далеко не райские кущи, что солнечный уголок в Калифорнии под названием Санта-Барбара явно не свят и таит под своими «семью вуалями» немало пороков — всё это просто обозначено, но из чувства самосохранения не развито. Для создателей «Возвращения в Эдем» и «Санта-Барбары» спокойнее и благоразумнее остаться всё-таки на уровне красивой мелодрамы, не проникать вглубь «святых семейств», чтобы ненароком не обнаружить там наличие дикого и непознаваемого. Понадобилась смелость и художественная провокационность Дэвида Линча, посмевшего взорвать Америку и сам жанр «мыльной оперы» изнутри в сериале «Твин Пикс». У нас же дерзкий вызов Линча не вызвал особого резонанса.